При поддержке Группы НМТП в Новороссийске установлен мемориал «Исход»

Здесь, на берегах Цемесской бухты 27 марта 1920 года окончилось преследование Добровольческого корпуса Деникина войсками Кавказского фронта Красной армии под командованием Тухачевского. Тухачевскому не удалось взять деникинские войска в клещи и отрезать от Новороссийска. Генерал сумел в ночь с 26 на 27 марта при помощи англичан эвакуировать Добровольческий корпус и большую часть Донской армии.
Атаман Всевеликого Войска Донского Петр Краснов – фигура весьма неоднозначная в русской истории, - был здесь в тот день: 27 марта 1920 г.. В его романе «От двуглавого Орла к красному знамени», изданном в эмиграции, есть такие строки:

«С конца февраля Новороссийск стал наполняться беженцами и войсковыми частями. Стало ясно: случилась катастрофа…
Синее море – сказка русского детства и волшебный край, который должен быть за синими морями, заставляли двигаться сотни тысяч к морскому берегу…Улицы, ведущие к морю, берег моря и молы, у которых дымились суда, были заполнены верховыми лошадьми… Все лошадиное имущество Российской Империи было согнано сюда в надежде спасти его от красноармейской руки…» На этом фоне атаман Краснов далее рассказывает о трагедии знаменитого коннозаводчика старика Себрякова, который перед отправлением последнего английского парохода, застрелил двух любимых жеребцов, не смог убить третьего и застрелился сам на глазах сына.
У нас в городе очень долго жил потрясающий старик по фамилии Лангуси, который видел, как многие лошади бросались в воду вслед уходящим пароходам… 
Мы никогда не узнаем, сколько сотен тысяч людей, а среди них - весьма знаменитых и прославленных, но одинаково несчастных в те дни, повидал наш город в годы Гражданской войны!
Вот строки Надежды Теффи - одной из самых модных и читаемых русских писательниц начала прошлого века. Среди почитателей ее незаурядного литературного дара числился и последний русский император…
«… Быстро, торопливо и неинтересно пробежали последние новороссийские дни перед неожиданно надуманным отъездом. “Сейчас вернуться в Петербург трудно, поезжайте пока за границу, - посоветовали мне. – К весне вернетесь на Родину. Дрожит пароход, бьет винтом белую пену, стелет по берегу черный дым. И тихо – тихо отходит земля.
Не надо смотреть на нее. Надо смотреть вперед, в синий широкий свободный простор… Но голова сама поворачивается, и широко раскрываются глаза и смотрят, смотрят…И все молчат. Только с нижней палубы доносится женский плач, упорный, долгий, с причитаниями. Страшный, черный, бесслезный плач. Последний. По всей России, по всей России… Вези!
Дрожит пароход, стелет черный дым. Глазами, широко, до холода в них, раскрытыми, смотрю. И не отойду. Нарушила свой запрет и оглянулась. И вот, как жена Лота, застыла, остолбенела навеки, и веки видеть буду, как тихо-тихо уходит от меня моя земля.”
Так заканчивает Надежда Тэффи свои “Воспоминания”. Это было ее прощание с Россией. 
Одни идут освобождать
Москву и вновь сковать Россию,
Другие, разнуздав стихию,
Хотят весь мир пересоздать

В тех и в других война вдохнула
Гнев, жадность, мрачный хмель разгула,

А вслед героям и вождям
Крадется хищник стаей жадной,
Чтоб мощь России неоглядной
Размыкать и продать врагам:

И не смолкает грохот битв
По всем просторам южной степи
Средь золотых великолепий
Конями вытоптанных жнитв.
И там и здесь между рядами
Звучит один и тот же глас:
«Кто не за нас – тот против нас.
Нет безразличных: правда с нами».

А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.

Пресс-служба НТПП.