Неизвестные герои войны: командир советского катера получил орден от президента США

По случаю Дня Военно-морского флота можно вспомнить много примеров подвигов, совершенных советскими моряками в годы войны. Но среди сотен наших боевых кораблей, принимавших участие в Великой Отечественной, уникальным оказался крошечный «малый охотник» СК-065. Это первый «малотоннажник», которому было присвоено почетное звание Гвардейского. А командир «шестьдесят пятого» был удостоен наряду с отечественными еще и одной из самых престижных американских наград.

В обиходе моряки называли такие миниатюрные боевые катера «мошками» - созвучно принятому сокращенному обозначению: «малый охотник» - МО. Внешний вид у этих «водоплавающих насекомых», выпуск которых начался еще в 1934 году, действительно не особо впечатляющий: деревянный корпус имел длину всего 27 метров и ширину около 4 (это позволяло транспортировать МО по железной дороге). Правда, вооружение «охотникам» конструкторы постарались дать посильнее: два 45-мм орудия, два зенитных пулемета, а еще оборудование для сбрасывания глубинных бомб и постановки дымовых завес. Да и скорость катер мог развить весьма приличную – до 27 узлов (почти 50 км/час). Основные задачи, которые изначально предполагалось возложить на такие кораблики – охота за подводными лодками и патрулирование государственной границы.

В списках состава флотов «малые охотники» числились боевыми единицами четвертого ранга. Между тем, согласно принятым правилам, гвардейское звание за боевые заслуги присваивали только кораблям высших – первого и второго, рангов: линкорам, крейсерам, эсминцам, подводным лодкам… И все-таки для СК-065, входившего в состав сил Туапсинской военно-морской базы на Черном море, было сделано исключение. Экипаж этой «мошки» заслужил его своим подвигом, совершенным весной 1943 года. В ходе разгоревшегося на море жестокого боя, маленький кораблик и его команда продемонстрировали чудеса героизма и «непотопляемости».

Командир «охотника» старший лейтенант Павел Сивенко получил тогда в штабе приказ: конвоировать транспорт, который должен доставить боеприпасы для отряда десантников, сражающегося на захваченном под Новороссийском плацдарме, - том самом, который годы спустя стал известен всем, благодаря книге воспоминаний Л. И. Брежнева «Малая земля».

«Посудина», которую предстояло сопровождать, оказалась тихоходным «ископаемым» экземпляром: транспортник «Ахиллеон» был спущен на воду еще на заре парового флота, в конце 1860-х, и даже на максимальных оборотах изношенных машин едва-едва плелся, выжимая 7 узлов. Под такую черепашью скорость пришлось подстраиваться и «малому охотнику» Сивенко.

Между тем немцы не дремали. Они тщательно стерегли все подступы к «Малой земле» и соседним участкам побережья, стараясь не допустить переброску подкреплений, вооружения на этот опасный для них плацдарм в окрестностях Новороссийска.

Сперва транспорт и его охранника попытались уничтожить торпедные катера противника, а потом, когда их усилия не увенчались успехом, немцы предприняли настойчивые попытки потопить советские корабли бомбами.

Впоследствии Павел Сивенко признавался: он, конечно, понимал, что вслед за торпедными атаками последуют авианалеты, но даже не мог представить, сколь масштабными они будут.

Как потом подытожили, в общей сложности на СК-065 и его «подопечный» «Ахиллеон» налетело до полусотни вражеских пикировщиков Ю-87. Они приближались волнами по 10-20 машин и заходили на бомбежку разом по 2-3 самолета.

Бомбы сыпались на наши корабли, однако до рокового удара дело не доходило: Сивенко умело маневрировал катером, а его команда, ведя плотный артиллерийский и пулеметный огонь, вынуждала летчиков люфтваффе менять намеченный в начале атаки курс и раз за разом промахиваться.

Вот что вспоминал сам моряк-ветеран в своем интервью, записанном зимой 2012 года:

«…На наш катер сбросили свыше ста бомб, большинство из которых разорвались вблизи. Пришлось много маневрировать и стрелять, так что мы еле дождались того момента, пока прилетели наши истребители. Без ложной скромности скажу – у меня во время войны проявилось природное умение маневрировать на воде. Хотя машину вожу очень плохо, но в море четко знал, когда надо уйти в сторону, или отдать команду: «Стоп!», «Влево!» или «Вправо!» Какое-то внутреннее чувство помогало. Но все пошло бы насмарку без слаженной работы всех членов команды…»

И все-таки «шестьдесят пятому» досталось. Осколки разорвавшихся неподалеку неприятельских бомб разворотили мостик, разбили радиостанцию, повредили обшивку корпуса… Близкий взрыв тяжелого фугаса изрешетил осколками борт, вывел из строя два двигателя, которые лишь благодаря умению механика Калашникова удалось вновь «оживить».

В бою пострадали многие члены экипажа. Среди раненых оказался весь расчет носового орудия – три человека, однако они не покинули своих мест и продолжали вести огонь. Боцман Даниил Антоненко, будучи ранен в обе руки, также не оставил свой пост у пулемета. Уже получивший ранения матрос Василий Потапов, заметив, что осколком перебило фал, который удерживал корабельный флаг, сумел вновь связать его и подтянуть полотнище на положенное ему место, не позволив своему катеру ни минуты оставаться перед врагом без его «природного» флага.

Из второго пулемета с самого начала боя стрелял командир отделения минеров старшина 2-й статьи Григорий Куропятников. О совершенном им подвиге можно узнать из текста наградного листа, составленного в весьма эмоциональных выражениях.

При этом в данном документе обнаруживаются противоречия, вносящие путаницу при установлении даты самого боя «малого охотника». В пункте 7 «Ранения и контузии» указано: «Тяжело ранен 25 марта 1943 г.», между тем, как в основном тексте фигурирует другая дата – двумя днями раньше. Впрочем данная нестыковка, допущенная, видимо, из-за невнимательности кого-то из штабных работников, не подвергает сомнению самого факта произошедшего отчаянного боя этого миниатюрного катера и его героической команды с многочисленными бомбардировщиками люфтваффе, - боя, из которого «малый охотник» вышел победителем. Сам командир Павел Сивенко вспоминал, что эти события разворачивались именно 25 марта.

Из наградного листа:

«23 марта 1943 года СК-065 и охраняемый им транспорт «Ахиллеон» находились в районе Фальшивого Геленджика. Со стороны фашистских пиратов Ю-87 они подверглись ожесточенной атаке. Была сыграна боевая тревога. Тов. Куропятников мгновенно открыл ураганный заградительный огонь по пикирующим вражеским самолетам, сбивая их с боевого курса и не давая им вести прицельного бомбометания по транспорту… В этой неравной схватке с врагом старшине 2-й статьи т. Куропятникову оторвало левую руку выше локтя, несколько осколков попало в грудь и голову. Истекая кровью, боец не покинул своего поста и продолжал стрелять из своего пулемета одной правой рукой. Когда он заметил, что на корме загоревшиеся дымовые шашки грозят взрывом глубинных бомб (находящихся на стеллажах под ними – А. Д.),.. герой-моряк Куропятников стремительно бросился ним и, работая одной рукой и зубами, перекусив конец, которым были принайтовлены дымшашки, обжигая при этом себе лицо и руку, отдал концы дымшашек (отвязал их – А. Д.) и сбросил их за борт, предотвратив своими героическими действиями гибель корабля.» Благодаря процитированному представлению командования Туапсинской ВМБ 24 июля 1943 года Григорию Куропятникову было присвоено звание Героя Советского Союза.

Но вернемся вновь к боевой эпопее СК-065.

Пока Куропятников управлялся с опасной пиротехникой, к пулемету вместо него встал помощник командира лейтенант Яков Мазлер. Офицер стрелял по атакующим самолетам, пока не получил тяжелое ранение, от которого скончался позднее в госпитале. – Он оказался единственной жертвой этого боя из состава экипажа.

Отбивая бесчисленные атаки немецких бомбардировщиков, моряки «шестьдесят пятого» сумели сбить два «юнкерса». Когда на подмогу к месту боя прилетели советские истребители, гитлеровские «бомберы» отступили, так и не сумев уничтожить русский конвой, в составе которого оказалась такая «кусачая» «мошка».

Маленький катер каким-то чудом остался на плаву и сумел вслед за опередившим его транспортником добраться своим ходом до базы в Геленджике. Вид у кораблика был аховый, - казалось, он в любую минуту может пойти на дно. Из-за полученных в бою подводных повреждений носовая часть СК-065 заметно погрузилась в воду, так что «охотник» шел, зарываясь в волны. Форштевень был разворочен, в левом борту ближе к носу зияла большая пробоина, один из двигателей безнадежно заглох, палубная надстройка частично разрушена… Позднее, когда попробовали определить, сколько же попаданий вражеского «железа» получил этот сторожевик, насчитали в его корпусе и надстройках около двух сотен пробоин. А с учетом дырок от мелких осколков это количество превысило полторы тысячи!

Раненых моряков отправили в госпиталь, а СК-065 перевели в Туапсе, где был проведен полноценный ремонт катера, и он впоследствии вновь вступил в строй, выполняя новые боевые задания. По словам Сивенко, лишь несколько моряков «шестьдесят пятого» за этот беспримерный бой получили награды. Как уже упоминалось выше, старшина 2-й статьи Григорий Куропятников стал Героем Советского Союза. Скончавшийся от ран лейтенант Яков Мазлер посмертно был удостоен ордена Отечественной войны I степени. Самого командира катера представили к ордену Красного Знамени.

С награждением Павла Павловича в итоге получилась очень примечательная история. Дело в том, что о подвиге СК-065 каким-то образом узнали американцы. По существующим версиям то ли военный корреспондент одной из заокеанских газет оказался в то время на Черноморском флоте и расписал в своем репортаже бой русского катера с десятками немецких самолетов, то ли кто-то из военных представителей США, находившихся в СССР, упомянул о беспримерном сражении в докладе, отправленном в Пентагон… Как бы то ни было, президент Рузвельт «проникся» и подписал указ о награждении Павла Сивенко орденом «За выдающиеся заслуги». Случай уникален еще и тем, что этот орден – вторая по престижности военная награда в США, - вручался лишь военачальникам высокого ранга: генералам, адмиралам, полковникам. Наш скромный старлей Сивенко оказался исключением из этого правила. Вот насколько впечатлила американских союзников боевая эпопея СК-065!

Награду доставили в посольство США в Москве. Поскольку самого Павла Сивенко в столице не было, - он продолжал воевать на Черном море, - американский посол передал орден наркому иностранных дел Вячеславу Молотову вместе с сопроводительной запиской: «Посол У. Стендли от имени Президента Соединенных Штатов Америки имеет удовольствие наградить орденом «За выдающиеся заслуги» старшего лейтенанта ВМФ СССР Павла Павловича Сивенко. Основание: за выдающуюся службу в качестве командира сторожевого катера Черноморского флота. Павел Сивенко – участник героических боев под Одессой, Севастополем и Новороссийском. Под отважным руководством старшего лейтенанта Сивенко проведен беспримерный бой сторожевого катера с большой группой бомбардировщиков противника, отконвоировано более ста кораблей, артиллерийским огнем сбито три самолета и повреждено шесть самолетов за время войны. Отважный и решительный офицер своими заслугами перед страной полностью подтверждает лучшие традиции советского военно-морского флота.»

И тут возникла анекдотическая ситуация. Оказалось, что в наших «верхах» ничего не знают про восхваляемого американцами моряка-героя! Получив из Москвы «отношение» по поводу Павла Сивенко, в штабе Черноморского флота срочно направили на военно-морскую базу, где ремонтировался в то время СК-065, офицера-порученца с приказом: доставить этого старшего лейтенанта к начштаба флота контр-адмиралу Елисееву.

Когда адмирал увидел в своем кабинете боевого офицера-катерника вообще без «иконостаса» на груди, то спросил его: почему не носите свои ордена и медали? – А молодой старлей (Сивенко было тогда всего 23 года) чистосердечно «покаялся»: мол, все время то в морских походах, то по ремонту корабля приходится хлопотать, - вот и не представилось оказии побывать в штабе и награды получить. Исправляя такую недоработку, адмирал тут же лично вручил офицеру орден Боевого Красного Знамени, затем отправил его в наградной отдел, где Сивенко выдали сразу два «подзалежавшиеся» знака отличия - медали «За оборону Одессы» и «За оборону Севастополя».

А еще некоторое время спустя командиру СК-065 вручили иностранный орден. Торжественная церемония состоялась 7 июня 1943-го.

Не осталась без награды и сама героическая «мошка». С учетом тех подвигов, которые совершил экипаж сторожевика в мартовском бою 1943-го, приказом наркома ВМФ адмирала Н. Кузнецова от 25 июля 1943 года СК-065 было присвоено гвардейское звание. Это первый в истории советского флота случай, когда подобный «титул» получил маленький, вспомогательный по своему статусу корабль ВМФ.

Источник: https://www.mk.ru/