/Культура/

Раритеты Президентской библиотеки представляют Александра Герцена во всех противоречиях его бунтарского духа и блестящего интеллекта

В канун 205-летия со дня рождения Александра Ивановича Герцена (1812–1870), которое приходится на 6 апреля 2017 года, Президентская библиотека раскрывает содержание редких оцифрованных книг, позволяющих расширить наши представления о «хрестоматийном» авторе.

Александр Иванович Герцен – русский писатель, публицист, философ, революционер, издатель «Колокола», некогда самого прогрессивного журнала на русском языке, – прожил невероятно яркую плодотворную жизнь на три столицы – Санкт-Петербург, Женева, Париж. Эта охота к перемене мест не была прихотью, не по своей воле он был вынужден выехать в Европу с семьей: Александр Иванович находился в конфликте с царской властью. Она видела в нем яростного революционера, каковым он на самом деле не являлся, что очевидно, если вчитаться в раритеты, представленные на портале Президентской библиотеки.

В разные периоды его полной драматических событий и высочайших духовных взлетов жизни Александр Иванович не переставал анализировать «своеобразие текущего момента». «Я уезжал из России по почти брошенной проселочной дороге, соединяющей Псковскую губернию с Лифляндией, во время холодной и снежной зимы, – пишет Герцен в издании «Движение общественной мысли в России». – Эти два, так близко лежащие друг к другу уголка совсем не схожи между собой; это – возделанная нива рядом с пустыней; это „вчера“ возле „завтра“, это – тяжелое прозябание и страшная агония».

Любил Отчизну он, но странною любовью. В дороге, в долгой, тряской езде в экипаже о чем только не передумаешь. И всенепременно вернешься мыслью к той душевной ране, от которой никуда не уйти: статус незаконнорожденного…

В книге В. Богучарского 1912 года выпуска «Александр Иванович Герцен» читаем: «Герцен был необыкновенно богато одарен самой природою, его психический аппарат, можно сказать, был насыщен ее дарами, и этот человек наверно не затерялся бы ни при каких условиях в толпе; но получился ли бы из Герцена тот „Герцен“, тот великий русский гражданин, которого мы все знаем, если бы старик Яковлев „узаконил“ своего сына тотчас же после его рождения? Позволительно думать, что без острого ощущения сделанной его матери и ему лично „несправедливости“ глаза мальчика открылись бы, вероятно, гораздо позже на многое… Тогда и началась в нем та внутренняя деятельность, которая заложила основы для развития в будущем могучей индивидуальности борца за справедливость, человеческие права и человеческую свободу».

В Европу Герцен приехал, настроенный скорее радикально-республикански, чем социалистически, хотя его последняя статья в «Отечественных записках» шокировала его друзей, либералов-западников, своим антибуржуазным пафосом. Февральская революция во Франции 1848 года показалась Герцену осуществлением всех надежд. Последовавшее затем Июньское восстание рабочих, его кровавое подавление и наступившая реакция потрясли Герцена, который с надеждой обратился к социализму.

Под влиянием крушения старых идеалов и наступившей по всей Европе реакции у Герцена сформировалась собственная система взглядов об обреченности, «умирании» старой Европы и о перспективах России и славянского мира, которые призваны осуществить социалистический идеал. После смерти жены он выехал в Лондон, задумав открыть там собственное издательское дело – Вольную русскую типографию: «Типография будет, и если я ничего не сделаю, то эта инициатива русской гласности когда-нибудь будет оценена».

В 1855 году Герцен становится издателем альманаха «Полярная звезда», а через два года, после переезда в Лондон его друга и соратника Николая Огарева, начинает выпускать знаменитый еженедельник «Колокол», о чем написано в книгеБогучарского. С его страниц раздавались призывы к кардинальным реформам, гласности в суде, ликвидации цензуры. Пик влияния газеты приходится на годы, предшествующие освобождению крестьян; тогда газета регулярно доставлялась в Зимний дворец. «Ее читал Александр Второй, назначая следствие по возбуждаемым лондонским журналом делам».

Кто только не перебывал тогда у Герцена: Лев Толстой, Иван Тургенев, Николай Чернышевский! Приезжал из Москвы и «оппонент» Михаил Катков, льстивший Герцену, повторявший, что «Колокол» – власть.

Параллельно Герцен продолжает писать автобиографический роман «Былое и думы», начатый еще в 1850-е и изданный в 1868 году. Это вершина его творчества как художника слова, один из лучших образцов русской мемуаристики. Казалось бы, все складывалось неплохо у русского политэмигранта.

Однако Богучарский отметил в своей книге: «Эмиграция – вещь настолько ужасная, что тот же Герцен на склоне дней своих говорил, что, если бы он мог пережить второй раз свою жизнь и ему было бы предложено на выбор – эмиграция или каторга в Сибири, – он без колебания выбрал бы последнее…»

Издание «Материалы для истории общественного движения в России; А.И. Герцен, его друзья и знакомые» изобилует откровениями близко знавших Александра Ивановича лучших людей того времени. В октябре 1879 года в Женеве вышел сборник посмертных произведений Герцена, и Тургенев писал по этому поводу Анненкову: «Попадаются истинные перлы. Что за умница был этот человек, и как глубоко проникал в суть нашей дребедени! Но именно от этой причины он менее всего был политический деятель. В характеристике людей, с которыми он сталкивался, у него нет соперников. Когда он чисто „сочиняет“, чувствуется, при всем блеске формы, постоянная напряженность. Язык его, до безумия неправильный, приводит меня в восторг: живое тело».

Из женевского сборника Герцена явствует, что к концу жизни он придерживался мнения, что насилие и террор являются недопустимыми методами борьбы за лучшее будущее.

Скончался Александр Иванович 9 (21) января 1870 года в Париже от пневмонии. Его похоронили на кладбище Пер-Лашез, затем его прах был перезахоронен в Ницце.

Источник: Пресс-служба Президентской библиотеки

Просмотров: 1 073 Комментариев: 0
Информация
Комментировать статьи на сайте возможно только в течении 15 дней со дня публикации.