Мурат Ахеджак… Новороссийск помнит!

«Ушел на взлете» - именно под таким заголовком все или почти все кубанские СМИ опубликовали тогда на первой полосе трагическую весть о том, что на 49-м году жизни от острой сердечной недостаточности скончался Мурат Ахеджак.

Мурата Казбековича называли одним из самых ярких, успешных и влиятельных политиков Краснодарского края. С 2003 года и до последних своих дней он работал заместителем губернатора Кубани Александра Ткачева. И, по мнению коллег, именно Ахеджак, будучи близким соратником губернатора, заложил основы социально-политической стабильности региона. Люди, которые его знали, говорят, что Мурат Ахеджак был прирожденным дипломатом.

Особую роль Мурат Казбекович сыграл и в судьбе города-героя Новороссийска. Именно он руководил предвыборным штабом кандидата на должность главы Новороссийска Владимира Синяговского в 2003 году. Ахеждак, как и Ткачев, убеждал новороссийцев, что они никогда не будут сожалеть о выборе, сделанном в пользу бывшего главы Славянска-на-Кубани. Это сейчас жители города-героя говорят, как им повезло с Синяговским – под руководством Владимира Ильича Новороссийск стал развиваться стремительными темпами.

А тогда… Первая предвыборная кампания Владимира Синяговского в Новороссийске проходила в «невиданно острой политической обстановке». Именно такую деликатную формулировку употребил известный кубанский журналист Владимир Рунов в книге «Дом хрустальный на горе…» - о жизни Мурата Ахеджака.

«Губернатора в тот момент, безусловно, предельно заботила фигура будущего мэра, - пишет Владимир Рунов. - Новороссийск - не Кореновск и даже не Тихорецк. Тут прочно сложившаяся элита, имеющая крепкие связи в Москве. Расположение на берегу Чёрного моря, деловые и финансовые возможности, историческая репутация города, многолетнее покровительство Брежнева, а главное - его окружения, открытые и закрытые семейные и приятельские пересечения - всё это создавало абсолютно нетерпимую обстановку, в которой любое вмешательство извне, особенно для проявления хоть какого-то внешнего руководства и корректировки местнических интересов, сразу вызывало бурную и болезненную реакцию.

В городе традиционно не любили чужаков и всегда стремились распределить ведущие роли между «своими». Поэтому на рубеже девяностых годов Новороссийск медленно, но верно погружался в пучину опасных мафиозных проявлений. В ту пору я и сам был депутатом Законодательного собрания, к тому же - от того же Новороссийска, и отлично видел зримые признаки того, что в городе-герое далеко не всё так благостно, как подавалось в подконтрольных средствах массовой информации.

Особенно это ощущалось во всём, что было придвинуто к береговой линии, - в порту, на причалах, таможенных терминалах, портовых и морских предприятиях, контейнерных площадках. Обстановкой часто «рулили» люди - страшнее не придумаешь. Надо сказать, что в ту пору производственный развал и массовая безработица заставили людей искать спасения на стороне. Появилось такое слово - «челноки», и даже морские суда, которые исследовали флору и фауну мирового океана, стали выполнять роль грузопассажирских паромов между Турцией и Новороссийском. /…/

Я не знаю, о чём говорил губернатор на тех совещаниях, которые проводил по поводу ситуации в Новороссийске, могу только предполагать, что обсуждения эти носили самый радикальный характер, ибо терпеть подобное уже было невозможно. И первый шаг на пути к исправлению ситуации лежал через выборы нового мэра Новороссийска.

Понятно, что местная элита без боя сдаваться не собиралась, тем более что у неё был свой подготовленный кандидат, молодой, преуспевающий бизнесмен, имевший разветвлённые родственные связи в главной сфере интересов - в порту, который на тот момент был превращен в «пещеры Аладдина». Аладдином одной из таких пещер и был как раз тот бизнесмен. Трудность была ещё и в том, чтобы найти подходящего человека на пост главы города. Ткачёв, и без того человек очень требовательный, видел на этом посту фигуру с такой гаммой достоинств, которыми человек может обладать, пожалуй, только в старых советских кинофильмах о победителях социалистического соревнования на возведении сибирских гидроэлектростанций.

Но жизнь - не кино, поэтому задачи перед вице-губернатором Муратом Казбековичем Ахеджаком были поставлены в тех условиях почти невыполнимые. Надо было найти кандидатуру, которая, во-первых, не имела бы прошлых связей с Новороссийском, во-вторых, по опыту, знанию жизни и способности ориентироваться в лабиринтах трудностей превосходила бы всех. К тому же этот кандидат должен был быть доброжелателен по характеру, но твёрд в убеждениях. Кроме этого, он обязан быть чётко ориентированным на интересы граждан, а не на некие отдельные своекорыстные группы, а уж тем более - на самого себя. Ну и, наконец, он должен быть человеком, хорошо понимающим, в чём заключается суть вертикали власти, способным ставить общие интересы выше узкоместнических, умеющим не только спрашивать, но и подчиняться требованиям.

Вскоре Ахеджак доложил, что кандидатура, близкая к подобной характеристике, имеется, и имя-отчество у неё вполне подходящее - Владимир Ильич...

- Ну-ну! - только и сказал губернатор, сам любивший иногда пошутить и вполне оценивший подобную аналогию.

Речь шла о Владимире Ильиче Синяговском, главе города Славянск-на-Кубани и Славянского района. Он уже хорошо был известен в руководящих кругах края. Короткое время при Николае Кондратенко он занимал даже пост первого заместителя председателя правительства, но потом снова вернулся в Славянский район, с которым, по сути, и связана вся его жизнь.

Я думаю, что именно в этой ситуации Ахеджак в полной мере проявил себя как умный стратег и тонкий тактик. Предварительно тщательно изучив проблему и суть самого кандидата, он понял, что на том избирательном поле «чужак» Синяговский в полной мере столкнётся с той силой противодействия, на которую способна искушённая в интригах и изощрённая в способах их проявления противоположная сторона.

Синяговский, по сути, был образцово-показательным сельским жителем. Уже одно это должно было вызывать отторжение, поскольку новороссийцы всегда (да и не без оснований) позиционировали себя как сообщество, напрямую контактировавшее со всем миром. А тут - поля-тополя, рассветы в поле и жизнь на рисовых чеках...

Вроде бы эти два города - всего в сотне километров друг от друга, а являются диаметрально противоположными полюсами во всём: в ритме жизни, характере отношений, производственной концентрации, да и значимости в реестре кубанских городов. Новороссийск знают все, Славянск-на-Кубани - немногие. Синяговский родился в плавнях, в плавнях и работал, являясь одним из основных фигур в развитии отечественного рисосеяния, которым так славна Кубань. Для него как раз «поля-тополя», рисовые чеки, уборочная страда - привычная и греющая душу среда, а тут такое неожиданное предложение, да ещё после череды скандалов, долго сотрясавших город у моря.

* Признаюсь, первых выборов в Новороссийске я не то чтобы боялся, - рассказывал впоследствии Владимир Ильич. - Больше сомневался, хватит ли опыта, сил, умения, «по Сеньке ли шапка», как балакали у нас в станице. Мы, крестьяне, - люди осторожные, десять раз померяем, прежде чем браться за режущее. При глубоком моём уважении к дорогим моим славянцам, Новороссийск - это совсем иная планета. Тут тесно переплетены интересы не только края, но и страны в целом. А значит, за этими интересами стоят конкретные фигуры, и немалые. Сильные, влиятельные, имеющие возможность выходить на самые верхние этажи власти. Вот этим фигурам придётся противостоять. И как поступать в таких случаях, скажу честно, я и сам плохо представлял. Но чётко сознавал одно - губернатор очень надеется на то, что у меня всё получится...

* Мы полагаемся на вас, Владимир Ильич, и чем можем, поможем, -сказал Александр Николаевич, отправляя «славянца», словно за три моря.

Увы, но все предполагаемые опасения не просто сбылись, а превысили мыслимые пределы с первых же шагов предвыборной кампании. /…/

Когда стало ясно, что обрушены все надежды на то, чтобы получить компромат, и избирательная борьба Синяговского выходит на финишную прямую с очевидным преимуществом «славянца», был запущен последний аргумент: дескать, новороссийцы проголосуют «ногами», то есть не придут на избирательные участки.

Но как пишут в старинных романах, каково же было удивление, когда 23 марта 2003 года явка для такого непростого городского сообщества оказалась рекордно высокой - без малого 55%. Из этого числа кандидат с красноречивым именем получил почти 73% голосов! /…/

О том, что выбор был правильным, свидетельствует и тот факт, что через пять лет Синяговский, уже маститый градоначальник, на очередных выборах установил новый рекорд - явка была ещё выше, а проголосовавших за него - более 80%!..

Вот вам и Владимир Ильич в кубанском варианте! И ещё один аргумент в его пользу - сам Новороссийск, его современный изумительный облик настоящего приморского города, с улиц и причалов которого, к слову сказать, без следа исчезли те самые «быки», которых я видел когда-то, что вразвалочку приближались к притихшим в страхе «челнокам». Кстати, и «челноков» давно нет. Супермаркеты поражают разнообразием товаров, а дороги - обилием иностранных автомобилей, даже излишне подчас. Блистательнее год от года становятся главные морские «ворота» страны...»

Вот, как описывал роль вице-губернатора Мурата Ахеджака в судьбе Новороссийска Владимир Рунов. Мурат Казбекович и в последующие годы проявлял большую заботу о жителях города-героя, всегда оказывал помощь главе Новороссийска Владимиру Синяговскому, когда для решения какого-либо вопроса требовалась поддержка краевых властей.

Одна из улиц в новом строящемся микрорайоне Новороссийска носит имя Мурата Ахеджака.

Пресс-служба администрации г. Новороссийска