Современная классика: ЧТО БЫЛО ВПЕРЕДИ?
Тридцать лет назад был опубликован роман Василия Белова «Всё впереди» («Наш современник!, № 7, 8, 1986 г., «Роман-газета», № 6, 1987). Теперь по прошествии времени и ввиду свершившихся событий, – происшедшей в России новой, очередной, на этот раз «либерально-демократической» революции, можно уверенно сказать о том, что роман этот занимает особое место в русской литературе второй половины ХХ века и в русской литературе в целом, – в её непрерывном временном развитии. Занимает он особое место и в творческом наследии выдающегося писателя.
Прежде всего, это роман – мировоззренчески
А потому не только юбилей романа Василия Белова «Всё впереди» явился поводом и причиной снова обратиться к нему. А то обстоятельство, что предсказываемое в нём, сбылось – в России произошла очередная революция, причины и, скажем так, «механика» которой и была представлена в романе. Точнее было бы сказать так: какой тип сознания людей, получивший преобладание в обществе, непременно приводит к социальному нестроению и революционному анархизму.
Кроме того, Василий Белов, в своём романе коснулся извечного противоборства цивилизации и культуры. И – только России присущего, нигде более в таком виде не встречаемого соотношения народа и интеллигенции, конфликта между ними. Автор романа «Всё впереди» изобразил новую интеллигенцию, так называемых «шестидесятников
По сути, эта часть интеллигенции вернулась к своей прежней дореволюционной природе, – подготовившая и совершившая революцию начала ХХ века. Она вернулась к своему феномену, не встречаемому в других странах и обществах. Ведь «говоря о русской интеллигенции мы имеем дело с единственным, неповторимым явлением истории… Как известно, это слово, то есть понятие, обозначаемое им, существует лишь в нашем языке» (Г. Федотов). Опять превратилась в «особого рода соединение», которое вступило в весьма знаменательные «отношения с «народом», со «стихией», именно – отношения борьбы» (А. Блок). Но почему произошло такое перерождение интеллигенции в «шестидесятничес
Такое перерождение интеллигенции в советский период истории стало возможным потому, что в обществе нашем к тому времени сложилось уникальное положение, когда реально происходившие духовно-мировозз
В своём романе писатель и представил то, какую систему ценностей предлагала эта часть радикально настроенной интеллигенции. То есть Василий Белов коснулся проблем, со всем трагизмом обнажающихся в революционные периоды нашей многотрудной истории. Ведь ко времени выхода романа в свет, в нашем обществе была уже провозглашена «революционная перестройка». Именно – революционная… Иными словами была предпринята революция сверху. Хотя на декларативном уровне всё происходящее представлялось как реставрация. И тут был сокрыт главный обман творцов новой революции нашего времени. Ведь реставрационные процессы в нашем обществе, в смысле создания нового типа государственност
Но новая революция была выставлена как реставрация. То есть как якобы установление справедливости, порушенной революционной катастрофой начала ХХ века, семьдесят лет назад, в 1917 году… Отмена коммунистической идеологии. Но при этом опять-таки революционный, чёрный передел собственности. Возвращение к варварству классового буржуазного общества с его социал-дарвинизм
Это роман о том, как и почему люди, являющиеся, так сказать, продуктом советского образа жизни, доставшегося нам такой дорогой ценой, не приспособленные жить ни в каких иных условиях, кроме этих, оказались неистовыми, непримиримыми противниками этого образа жизни?.. Но тут нет ничего нового. Это выходит из самой природы всякой революции, которая является не столько социальным феноменом, сколько духовно-мировоззренческим, психологическим и даже психическим. Во всякой революции, в результате духовных насилий люди впадают в невменяемость: «Что делать, ведь каждый старался свой собственный дом отравить» (А. Блок).
Роман Василия Белова «Всё впереди» был встречен не критикой даже, а почти единодушным его неприятием и отрицанием. Трудно, в самом деле, принять за литературную критику то, что вменялось в «вину» писателю. Скорее творцы «демократической
Это был целый вал статей, удивительно однообразных, с предельной критикой не только романа, но и самого писателя. Причём, авторов – исключительно либерал-революци
Но зададимся вопросом: а ново ли это для такого рода мировоззренчески
Известно, как духи революции, бесы, узнавшие себя в романе «Бесы» мстили Ф. Достоевскому. Вычеркиванием из литературы, неизданием почти во весь советский период нашей истории. И жестоким наказанием филологов, изучавших творчество великого писателя. Понятно, что мстили за его невероятную пророческую силу, о чём позже писал Н. Бердяев: «Когда в дни осуществления революции перечитываешь «Бесов», то охватывает жуткое чувство. Почти невероятно, как можно было всё так предвидеть и предсказать».
По сути то же самое произошло на наших глазах и с романом Василия Белова «Всё впереди». Начали, кажется, сразу с «тяжёлой артиллерии», с выступления заведующего кафедрой теории литературы МГУ П.А. Николаева на Всесоюзном совещании заведующих кафедрами общественных наук. Вооружённый, разумеется, «передовой» теорией, заведующий кафедрой обвинял писателя в некомпетентности в рассуждениях «о таких понятиях, как цивилизация и культура, интеллигенция, нравственность, христианство, город и деревня»: «А ведь это чревато творческими поражениями (среди них я бы назвал роман «Всё впереди» В.Белова, только что опубликованный журналом «Наш современник»). Нашим писателям-дереве
Почему Василий Белов с юности и по образу жизни, и в творчестве являющийся городским жителем, теоретику литературы представлялся в «деревенской избе»? Да потому что предварительно лучшая часть прозы была обозвана «деревенской», сельской и якобы ниже рангом, чем вся остальная, «решающая проблемы». А лучшая поэзия – обозвана «тихой лирикой», не в пример «эстрадной» поэзии, не удержавшейся ни на площадях, ни в душах…
Словом, писателю отказано размышлять о том, что дозволено лишь избранным, стоящим на страже «скинии откровения», то есть – чистоты марксистско-лени
«Городских людей, московских жителей, попытался написать Василий Белов в романе «Всё впереди»… Трудно узнать тут Белова, признанного мастера литературы, прекрасно разрабатывающего «деревенскую» тему» («Странная литература», Ольга Кучкина, «Правда», 2 ноября, 1986). И опять-таки, как аргумент, как высший довод выдвигается принадлежность писателя к «деревенской» теме. Забавляет ирония критикессы о «наличии дьявола» в романе. Того, что персонажи его говорят о дьяволе. Что тут скажешь. Это диковинное племя, отрицающее духовную природу человека, для кого он лишь «материальная скотина» (Н. Гоголь), не ведает ни о Боге, ни о дьяволе. Это какие-то машины, вышедшие из-под всякого контроля.
Прямо-таки писатель якобы изменил самому себе, обратившись к городской теме. Не станешь же признавать, что это роман мировоззренчески
Но такого рода идеологические романы по самой природе своей уступают в изобразительност
Д. Урнов дабы сказать о якобы несостоятельност
Василий Белов, «как это уже знают все», (примечательный аргумент) «сделал назад не шаг, и даже не два, а ещё больше» (Дмитрий Иванов, «Огонёк», № 2, 1987).
«И это – Белов? Таким вопросом задаёшься почти на каждой странице его последнего романа. Неужели это он, Василий Белов, признанный мастер языка, замечательный художник, одним существованием которого гордилась – и не без оснований – наша словесность, неужели он написал – это?» («Вопросы литературы», № 9, 1987). И уже не текст анализировал, а выносил приговор самому писателю: «смута, чёрные, нечистые чувства овладевают душой писателя».
Да что же это такое? В чём тут дело? – видя весь этот гвалт вокруг романа «Всё впереди», мог спросить простодушный и доверчивый читатель. А. Мальгин это «откровенно» объяснил. Оказывается один из персонажей романа Миша Бриш – не того, как следовало бы, роду-племени… И идеолог от литературы А. Мальгин разразился демагогической, дежурной для такого рода осуждений тирадой. Разумеется, не имеющей никакого отношения к тексту романа «Всё впереди», уже хотя потому, что ничего подобного в романе «Всё впереди» нет: «Скажу откровенно, называя вещи своими именами: мне русскому человеку, стыдно, горько было читать те страницы романа, на которых когда намёками, а когда и впрямую поощряется национальное высокомерие, утверждается рознь между представителями разных народов и народностей нашей страны. Нет, никогда не сеяла великая русская литература рознь между народами, никогда не играла на тёмных инстинктах читателя, никогда не унижала представителей других национальностей. Подлинный патриотизм не имеет ничего общего с шовинистической спесью…» («Вопросы литературы», № 9, 1987).
И – с угрозой, что, дескать, о русском «шовинизме», «такой разговор ещё впереди»… Печально, что эту русофобскую демагогию, никаким образом не выходящую из текста романа «Всё впереди», разделил журнал «Вопросы литературы», претендовавший на некоторую академичность, в приписке «От редакции»: «Что касается статьи А. Мальгина, то надо прямо сказать: редакция разделяет общую оценку критика и считает этот роман явной творческой неудачей одного из наших ведущих прозаиков».
Такими ещё совсем недавно были литературные нравы. Теперь, когда никакие обсуждения литературы невозможны, по причине того, что литература изъята из общественного сознания, когда вместо литературно-худо
Ну, писала же вполне серьёзно «прогрессистка» Наталья Иванова о романе Василия Белова, что «сама авторская позиция носит в романе черты мещанской растерянности перед движением времени» («Знамя», № 1, 1987). Каким оказалось это «движение времени» теперь уже вполне ясно. Очередная трагедия крушения страны и общества, исход которого ещё не вполне ясен, оказалась далеко не оптимистической… Да и могло ли быть иначе, если идеологическое обеспечение нового потрясения строилось на обмане – откровенная апология революции выдавалась за эволюцию. Ведь предлагались не реформы, и уж тем более не новое, демократическое обустройство государства, аслом народной идентичности, перековка человека, столь памятная по предшествующей революции начала ХХ века: «Слом традиций привычного образа жизни… Россия сегодня имеет уникальный шанс сменить свою социальную, экономическую, в конечном итоге историческую ориентацию, стать республикой «западного» типа» (Егор Гайдар. «Государство и эволюция», М., Евразия, 1995). Неужто это – эволюция, а не революция?..
Да, роман «Всё впереди» непривычен для писателя. Во всяком случае он явно выбивается по своему стилю из ряда его предшествующих произведений. Но это не даёт никаких оснований считать его неудавшимся, как почти в один голос твердили его критики. Это общее свойство таких мировоззренчески
Даже название своему роману «Всё впереди» Василий Белов взял из романа Николая Лескова «На ножах». Именно так называется одна из главок в романе Н.Лескова. Казалось бы, что непримиримые и неистовые ниспровергателя романа В.Белова «Всё впереди» должны были бы скорее упрекать писателя в том, что он слишком уж покорно следует за классиком, чем напрочь отрицать его, уверяя читателей в том, что писатель в этом романе якобы потерпел неудачу. Есть и другие переклички в романах Н. Лескова и В.Белова. Можно даже сказать, что роман «Всё впереди» написан как бы с оглядкой на роман «На ножах». Но этого как раз и не было замечено. А это значит, что в романе «Всё впереди» было нечто такое для критиков его неприемлемое, что они напрочь отвергли его без всякого анализа с точки зрения литературной традиции. Бесы и духи революции, действительно, узнали себя в этом романе и повели с ним непримиримую борьбу, как якобы консервативным, только мешающем торжеству их «передовых» и «прогрессивных» идей, таковыми, как теперь уже совершенно ясно, не являвшимися.
В самом деле, в романе «Всё впереди» есть такие и сюжетные, и смысловые переклички с романом «На ножах», которые уж никак нельзя посчитать случайными. Скорее всего, идя на такие переклички, Василий Белов тем самым указывал на то, какой именно традиции в русской литературе в данном случае он придерживается. Традиции мировоззренческо
И само это понятие – «всё впереди», – несколько неопределённое, романтическое порывание в неведомое будущее, как уход от прошлого и неумение жить настоящим, и в романе «На ножах», и в романе «Всё впереди» связано именно с женщинами.
В романе В.Белова это – Люба Медведева, учительница музыки одной из московских школ, которая «всегда жила завтрашним, вернее, послезавтрашним днём, думая только о будущем, не замечая настоящего и совсем не вспоминая о прошлом». Не обременённая ни прошлым, ни настоящим, погружённая в эту романтическую мечтательность, она, естественно, считала, что самое прекрасное у неё впереди. В романе Н. Лескова, это – Лариса Платоновна Висленева: «Вся жизнь Ларисы ещё впереди».
В романе «Всё впереди» как некое видение появляется белая лошадь. Наркологу Иванову она показалась цыганской: «Увидел белую, скорее всего цыганскую лошадь». Такое определение можно понять как некую неприкаянность. И этот образ, это видение лошади связано с Любой Менделеевой. Ведь Миша Бриш заключает пари с Аркадием, своим другом, – соблазнить Любу и наставить рога «жлобу Медведеву» на бутылку виски «Белая лошадь»…
В романе «На ножах» «Ларка роковая» тоже сравнивается с лошадью, но уже калмыцкой: «Её, как калмыцкую лошадь, один калмык переупрямит».
Поразительно, что как в романе «На ножах», так и в романе «Все впереди», есть сходная и неприглядная интрига. Бодростина говорит Горданову, подбивая его соблазнить Ларису Висленеву: «Ударь за Ларой, – она красавица и, будь я мужчина, я бы сама её в себя влюбила.
– Потом?
– Потом, конечно, соблазни её, а если не её – Синтянину, или обоих вместе – это ещё лучше! Вот ты тогда здесь нарасхват!»
В романе «Всё впереди» Миша Бриш, одноклассник Любы Медведевой, а потом её второй муж, после того, как Медведев попал в тюрьму за халатность, допущенную в научном эксперименте, подбивает своего друга Аркадия соблазнить свою будущую жену:
– Если бы ты наставил рога этому жлобу Медведеву, я бы только приветствовал, – сказал Михаил Бриш. – Но это исключено.
– Хочешь пари? – ответил весело голос.
– Говорю тебе, ты проиграешь. А что ставишь?
– Бутылку лучшего виски.
– Я согласен на «Белую лошадь».
Примечательные сюжетные совпадения в романах, говорящие о том, что они находятся в единой литературной традиции. А потому вовсе неслучайно упоминание о «шестидесятничес
В этих романах, отстоящих друг от друга на столь большом временном расстоянии, представлен тот тип сознания, та система ценностей, какую люди принимают в своё оправдание, тот образ жизни, который неизбежно приводит к революционному анархизму. В том и в другом случае – это средство показать то, что «полоса смятений на Руси ещё не прошла: она может быть, только едва в начале» (Н. Лесков).
Как в романе «Всё впереди», так и в романе «На ножах» является Париж, эта родина переворотов и революций. Является как некое безусловное мерило, как испытание и поверка человека на духовный стоицизм.
В романе В. Белова Люба Медведева попадает в туристическую поездку в Париж. Париж в её душе живёт в расхожем, романтически-меч
Потому-то она стыдится своего, родного: «За границей Любе всё время было стыдно. Ей казалось, что на них оглядываются, что москвичи многое делают невпопад. Она то и дело краснела». Это психология лакея Яши из «Вишнёвого сада» А.Чехова: «Если опять поедете в Париж, то возьмите меня с собой, сделайте милость. Здесь мне оставаться положительно невозможно… сами видите, страна необразованная, народ безнравственный… Насмотрелся на невежество – будет с меня».
Поездкой в Париж и поверяется истинная натура Любы Медведевой: «Поездка за границу только проявила её всегдашние, коренные свойства. Обычная заурядная баба…».
В романе «На ножах» нет романтически-меч
– Наплевать на такую волю, чтобы петь да дышать только: мне больше нравятся звуки Марсельезы в рабочих улицах Парижа, – ответил Форов.
– Париж! Город! – воскликнул с кротким предостережением Евангел. – Нет, нет, не ими освятится вода, не они раскуют мечи на орала! Первый город на земле сгородил Каин; он первый и брата убил. Заметьте – создатель города есть и творец смерти; а Авель стадо пас, и кроткие наследят землю. Нет, сестры и братья, множитесь, населяйте землю и садите в неё семена, а не башенье стройте, ибо с башен смещенье идёт.
Именно в таком значении соотношение цивилизации и культуры предстаёт город в романе «Всё впереди» В. Белова. Но и в несколько ином. Как некий фонтом, вышедший из человеческого повиновения: «Вышедший из человеческого подчинения, гигантский город расширялся по зелёной земле, углублялся в её недра и тянулся ввысь, не признавая ни чьих резонов».
А потому является непростительным упрощением сложнейшее соотношение цивилизации и культуры сводить к проблемам урбанизации нашей жизни. А то и вовсе какое-то оглупление. Будто бы в художническом мире Василия Белова город – это исчадие зла, а деревня – добро.
«Белов посягает на такое противопоставлен
Соотношение же цивилизации и культуры не такое простое, во всяком случае, далеко не сводящееся к урбанизации. Это – два соперничающих миропонимания, находящихся друг к другу вовсе не в альтернативном, не взаимоисключающе
Цивилизация предлагает парадигму прогресса: развитие от простого к сложному, от несовершенного к более совершенному. Но человек не подчиняется такой парадигме. И мы видим, что он не становится ни лучше, ни совершеннее. Культура контролирует цивилизацию, не даёт человеку сгореть в огне цивилизации…
Цивилизация не объясняет мир, но загромождает его. Она мстит культуре за то, что по самой природе своей та бессильна постичь целостное многообразие этого мира. Она не может смириться с неразрешимыми тайнами мира и человека. Не может простить культуре конечную непознаваемость этого мира («Не жди последнего ответа. Его в сей жизни не найти» – А. Блок). А потому, может быть, и невольно покушается на духовную природу человека, отрицая и подавляя её. До такой степени, что в наше время человек остановился в некоторой растерянности, видя то, что блага, даваемые цивилизацией и прогрессом, соизмеримы с теми потерями для духовного здоровья человека, которые они приносят. Именно на этом пути признания непознаваемости мира Дмитрий Медведев из романа «Всё впереди» и находит равновесие и примирение с этим миром: «Уже несколько лет он жил в том новом для себя состоянии, когда ум, оскорблённый и приниженный неизбежностью смерти, перестал задавать вопросы, на которые – Медведев знал это – никогда не будет ответа. Уважение к великим человеческим тайнам стало нормальным медведевским состоянием. Оно избавило от изнурительных дум о бессмысленности существования. Для Медведева стало личным открытием то, что гордая ненасытность голого рационалистическ
И, наконец, ещё об одной перекличке в романах «На ножах» и «Всё впереди». О соотношении мира вещного и незримого, в коем и совершается брань духовная, как непременное условие человеческого бытия. О добре и зле.
Есть в романе «На ножах» главка «Тёмные силы», в которой Н. Лесков пишет, как видно по всему, с некоторой иронией. По всей видимости, потому, что в его времена это соотношение не подвергалось сомнению и осмеянию: «В этом романе читателям уже не раз приходилось встречать сцены, относительно которых, при поверхностном на них взгляде, необходимо должно возникнуть предположение, что в разыгрывании их участвуют неведомые силы незримого мира – тогда как учёным реалистам нашего времени достоверно известно, что нет никакого иного живого мира, кроме того, венцом которого мы имеем честь числить нас самих…».
Современное же позитивистское сознание не усомнилось отвергнуть само понятие о добре и зле. Оно переводит представления духовно-мировозз
В комментарии «От редакции» журнал «Вопросы литературы» дал прямо-таки убийственную характеристику «козням дьявола». Причём, в качестве некой общепризнанной нормы: «Идея эта ложная и совершенно непродуктивная, поскольку и полезнее и нравственнее не на дьявола пенять, а на себя оборотиться».
Надеюсь на то, что приведённое мной сопоставление романов «На ножах» и «Всё впереди» убеждает в том, в какой именно традиции создан роман Василия Белова. Именно в такой последовательнос
Те же переклички с романом «На ножах», которые мы находим в романе «Всё впереди», конечно же, не являются какой-то преднамеренность
Но сопоставляя «шестидесятничес
Александр Блок в статье «Герцен и Гейне» писал о «шестидесятничес
Теперь даже и такие дискуссии, как вокруг романа «Всё впереди», немыслимы и невозможны. Дискуссий о литературе теперь вообще нет. Их вести стало некому и негде, так как великая русская литература, по сути, изъята из общественного сознания. В извечном противостоянии и противоборстве «цивилизации» и «культуры» победила, кажется, окончательно «цивилизация». Надменная цивилизация отомстила-таки культуре. В полном согласии с либерально-демок
Это невообразимое и казалось немыслимое у нас в России, самой литературоцентри
Пётр ТКАЧЕНКО
Комментировать статьи на сайте возможно только в течении 15 дней со дня публикации.